i_eron

Невежество Холмса было так же поразительно, как и его знания. О современной литературе, политике и философии он почти не имел представления. Мне случилось упомянуть имя Томаса Карлейля, и Холмс наивно спросил, кто он такой и чем знаменит. Но когда оказалось, что он ровно ничего не знает ни о теории Коперника, ни о строении солнечной системы, я просто опешил от изумления. Чтобы цивилизованный человек, живущий в девятнадцатом веке, не знал, что Земля вертится вокруг Солнца, - этому я просто не мог поверить!
- Вы, кажется, удивлены, - улыбнулся он, глядя на мое растерянное лицо. - Спасибо, что вы меня просветили, но теперь я постараюсь как можно скорее все это забыть.
- Забыть?!
- Видите ли, - сказал он, - мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить, как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали и не докопаешься. А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак. Он возьмет лишь инструменты,которые понадобятся ему для работы, но зато их будет множество, и все он разложит в образцовом порядке. Напрасно люди думают, что у этой маленькой комнатки эластичные стены и их можно растягивать сколько угодно. Уверяю вас, придет время, когда, приобретая новое, вы будете забывать что-то из прежнего. Поэтому страшно важно, чтобы ненужные сведения не вытесняли собой нужных.
- Да, но не знать о солнечной системе!.. - воскликнул я.
- На кой черт она мне? - перебил он нетерпеливо. - Ну хорошо, пусть, как вы говорите, мы вращаемся вокруг Солнца. А если бы я узнал, что мы вращаемся вокруг Луны, много бы это помогло мне или моей работе?
Я хотел было спросить, что же это за работа, но почувствовал, что он будет недоволен. Я задумался над нашим коротким разговором и попытался сделать кое-какие выводы. Он не хочет засорять голову знаниями, которые не нужны для его целей. Стало быть, все накопленные знания он намерен так или иначе использовать. Я перечислил в уме все области знаний, в которых он проявил отличную осведомленность. Я даже взял карандаш и записал все это на бумаге. Перечитав список, я не мог удержаться от улыбки.

Пионером чувств летучих мышей, как и многого другого, был Ладзаро Спалланцани (1722-99), иезуитский священник и профессор естественных наук в Павийском университете, в Италии. Спалланцани обладал бесконечным любопытством к природе и был блестящим наблюдателем и остроумным экспериментатором. Наблюдая за пойманной сипухой, он заметил, что если птица случайно гасит свечу, освещавшую комнату, то она полностью теряет способность избегать столкновений. У летучих мышей такой проблемы не было. Помещённые в полную темноту, летучие мыши, которых Спалланцани собрал в местной пещере, "продолжали летать как раньше, ни разу не наталкиваясь на препятствия и не падая, что произошло бы с ночной птицей [т.е. совой]". Две летучие мыши, чьи глаза Спалланцани прикрыл тёмными колпачками, тоже летали вполне обычно.

Эти явления побудили меня к другому опыту, который я счёл решающим, а именно, к удалению глаз летучей мыши. Я полностью удалил глазные яблоки у летучей мыши ножницами. Брошенное в воздух, животное быстро полетело, следуя разным подземным путям из одного конца в другой, со скоростью и уверенностью здоровой летучей мыши... Моё удивление этой летучей мышью, которая совершенно не могла видеть, будучи лишённой глаз, неописуемо.
( ... )